Андрей павличенков восстановил уникальный терем. Восстановленная красота - андрей павлюченков воссоздал чудесный деревянный терем под чухломой

Пью все только водку дешевую с ямы не беру там могут дрянь подсунуть а в аптеке все честно медицинский спирт разводишь и пьешь муравьем пахнет ну или допустим боярышником или вот взять пустырник да тот же корвалол сердце то у меня не сдает давление низкое сосуды расширены не мерзну я ни <х…я> как <б…ь> ящерица ухожу в лес на два дня на три дня сплю под выворотнями в снегу ямы рою мне все <п…й> .

"В деревне я реставрирую дом. Старый, большой дом. Некоторые называют его терем. Из-за башенки. Высота у нее пять городских этажей. Сверху у нее шпиль, а на шпиле люстра. Деревянный круг, обшитый железом. К кругу прицеплены металлические висюльки, которые бренчат на ветру и весело сверкают на солнце…

Терем я нашел в лесу. Развалившимся, как и все вокруг. Почернелым, с пустыми окнами, падающей башенкой. Ведьмин вертеп из сказки. Взялся за него, начал реставрировать.

Появился народ. Его вроде бы и нет больше, народа: исчез в городах и в интернете. Но он есть. Приходит в гости. Издалека, рядом-то никто не живет.

– Четко скажи, что ты затеял? – вопрошает народ.
– Да вот, красоту жалко. – отвечаю я.
– А говорят, у тебя казино будет? – не унимается народ.
– В лесу-то?
– Да хоть бы и в лесу! Ты, ежели чего, смотри в оба! Мы народ такой. Захотим – спалим нна. – сообщает народ и оставляет, в качестве примирительного жеста, ведерко пойманных в соседнем ручье раков.

Приходит Семеныч, человек с трактором, двустволкой и присказкой "<Х…й> - в руль!". Он тут охотник. Его никогда не бывает мало. Он живчик, вроде шарика ртути, говорит без умолку, матерится, гогочет, балагурит, сам же и смеется своим шуткам. Весу в нем центнер, но кажется, что больше.

Обходит дом, по-хозяйски оценивает сделанную работу.

– Ты, барин, думаешь, в сказку попал. А это ни <х…я> не сказка. – говорит Семеныч. Он знает, что я знаю, что за глаза меня зовут барином. И не люблю этого. Рассмеявшись, Семеныч уходит".

Спасение лесника Иваныча из леса

В Асташово Павличенков "не живет, а бывает постоянно", как он говорит. Хвалится начинающимся туризмом, мол, раньше терем видели единицы, максимум – десятки людей, а в этом году ожидаются две тысячи человек, хотя это 520 километров от Москвы, 28 километров от "асфальта", а последних двух километров дороги нет вовсе. Помимо реставрации терема, Павличенков помогает обитателям деревни:

"Чем-то помогаю, но не могу сказать, что я какой-то ангел для них. Мне кажется, основная ошибка, которую делают люди, – считают, что в провинции люди какого-то второго сорта. Если ты общаешься с ними, то звонки от лесника Иваныча такие же важные, как звонки от председателя совета директоров крупной компании, потому что у лесника Иваныча тоже может быть сейчас что-то важное. Например, снегоход мог поломаться и застрять посреди леса, и нужно по телефону организовать спасение лесника Иваныча из леса".

Рассказы о жителях деревни появились так:

Единственный человек в Москве, который что-то хорошее сделал, – это Леонид Ильич Брежнев, и еще Путин немножко

"Если ты пытаешься сделать что-то в России за пределами крупных городов, самое первое, что нужно, – установить контакт с местными жителями. Потому что большая часть проектов в российской глубинке обламываются конфликтом с местными жителями. Это вполне логично, потому что для большинства местных Москва и москвичи – абсолютно враждебная среда. Чего они хорошего видели от Москвы? Если взять нечерноземье, единственное, что они хорошее видели от Москвы, – это брежневская программа нечерноземья, когда им присылали много денег. Все остальное: сначала из Москвы приезжали помещики, которые их обдирали, потом в Москве завелись большевики, которые при Ленине ввели продналог, потом Сталин устроил коллективизацию, потом Хрущев слал безумные указы отнять у крестьян коров и заставить их сажать кукурузу. Единственный человек в Москве, который что-то хорошее сделал, – это Леонид Ильич Брежнев, и еще Путин немножко. Примерно Леонидом Ильичом Брежневым и ограничивается любовь жителей русской глубинки к москвичам. Поэтому надо устанавливать дружеские отношения. Потихоньку я начал общаться с местными жителями, дружить и стал лучше понимать их жизнь. А из-за этого стали возникать рассказы о жизни, которая не похожа на что-либо, что происходит в больших городах".​

"Ты в деревне. Здесь не происходит ничего. Ничего такого, о чем напишут. И о чем не напишут, тоже. По крайней мере, до следующей среды. В следующую среду, перед Троицей, электрик Чухлин забудет привязать себя поясом. В пяти метрах от земли он вспомнит о нем, испугается, оторвет руки от столба и останется висеть вниз головой. Чухлин будет звать на помощь до обеда, а после обеда упадет головой в крапиву. Он никогда больше не будет лазать на столбы, даже под банкой. И через пять, и через десять лет о нем будут говорить:

– Вот идет Чухлин, электрик, который не лазает на столбы. Никогда, даже под банкой. Лет этак пять, или семь, а, может, и все десять назад он сиганул со столба головой вниз. Дурак он, Чухлин, и пьянь, пропадает мужик, а электрик хороший, только бесполезный, потому что на столб его не загонишь.

Ты в деревне, а значит ты не нужен никому. Устойчивый интернет здесь на кладбище. Как и в офисе, все продумано: лавки, столы, прохлада. Пусто, только за двадцать могил собрались любители тишины и водки".

История глазами деревенского жителя в России не написана

Текст "Леха", с которого начинается это интервью, как объясняет Павличенков, – просто расшифровка записанного на диктофон монолога:

"Мне показалось интересным записать поток сознания человека, который живет один в лесу. В принципе это распространенный достаточно персонаж в России. В деревне бомжей нет, потому что – живи не хочу. Как в мультфильме "Трое из Простоквашино", – если в деревне дом стоит пустой, заходи кто хочешь. Поэтому в деревне бездомных в обычном виде нет, но есть много людей, которые остались одни в деревнях, пьют, как-то живут. Я записал поток сознания такого человека на диктофон и ничего более-менее не менял. "Бич" – есть слово в русском языке для таких людей. Еще я пытаюсь записывать воспоминания людей, которые помнят войну, – пока они не ушли. Поколения людей, которые воевали, уже нет, но есть те, кто помнят войну, коллективизацию, эти ужасы. Когда терем заработает, там будет музей личных историй. Историю пишут люди, которые ее делают. История глазами деревенского жителя в России не написана, она не та, что описана в учебниках".

Я очень стараюсь не быть барином

"Я столкнулся с миром, который меня поразил, удивил. Я стал писать про деревню по нескольким причинам. Во-первых, я испытал некоторый шок от увиденного и пережитого, в основном, от неравенства. Русская деревня была нищей, она, по большей части, и осталась нищей. Разница между городом и деревней огромна. Плюс разница в подходе к жизни. В деревне все друг друга знают, ни у кого ни от кого никаких секретов нет и не может быть. В основном, все, чем занимаются в деревне, – это наблюдение, вместо телевизора, театра и всего остального, за жизнью соседей. По этой же причине любой приехавший в деревню по определению чужак".

"В принципе большой кусок русской литературы – это книги о деревне, сначала Тургенев написал "Записки охотника", потом Бунин писал про деревню, потом были "деревенщики", но они писали о себе, они сами были из деревни. А то, что я пишу, скорее выходит похожим на жанр Тургенева: приехал барин из Москвы и смотрит, как живут крестьяне. Хотя я очень стараюсь не быть барином, но параллели с учетом терема напрашиваются".

"Деревня - это очень стабильный мир, который медленно меняется. В деревне свои понятия времени. В городе ожидаешь, что все постоянно должно двигаться, что-то происходить. В деревне время течет гораздо медленнее, чем в городе, и с этим ничего не сделаешь".

Кострома – нечто большее, этому я отдал много лет, много сил

Павличенков живет как бы в обход столичной жизни: в его фейсбуке можно найти приглашение на какую-то выставку в Москве, но больше столицецентричного практически ничего нет. Есть рассказы о поездках в Иран и на Кубу, что-то об Англии, где учатся его дети, об альпинизме, и очень много деревни:

"Моя жизнь такая, как есть, скорее всего, потому что сейчас это стало возможным. В XIX веке Тургенев мог жить в Москве, мог быть в Баден-Бадене или у себя в Литовино в деревне, но нельзя было быть во всех этих трех местах за две недели. Сейчас это возможно, и это накладывает некоторое дополнительное сумасшествие на жизнь".

"Куба и Иран – поездки по работе. Две страны, которые открываются внешнему миру. В Иране отменили санкции, Куба потихоньку переходит от социализма к чему-то еще, они еще не решили, к чему. Это потенциально интересные места для инвестиций, поэтому назовем это инвестиционным туризмом. Я по-прежнему занимаюсь бизнесом, инвестициями, финансами. Альпинизм – это хобби. Кострома – нечто большее, этому я отдал много лет, много сил, гораздо больше, чем люди предполагают. Вопрос даже не в деньгах, не во времени".

Россия устроена неправильно, в ней должно быть что-то помимо Москвы

"У меня была гораздо более столичноцентричная жизнь в начале нулевых, но с тех пор многое поменялось. В начале нулевых Россия была бурно развивающейся страной третьего мира, перспективной для инвестиций, но с тех пор стала гораздо менее перспективной и динамичной. За последние десять лет в России было все меньше интересных проектов для бизнеса и все меньше смысла что-то делать в Москве. И так получилось, что Москва по большей части выпала из моей жизни. При этом я считаю, что Россия устроена неправильно, такая огромная страна должна быть децентрализована, в ней должно быть что-то помимо Москвы, а вместо этого Москва продолжает высасывать из страны людей, таланты, капитал, все на свете. Асташово – вполне осознанный проект. Если бы этот терем стоял в Москве, я бы, наверное, не стал им заниматься, – и потому, что это было бы дорого, и из-за кучи бюрократической волокиты, и потому что у меня не лежала бы душа делать это в Москве".

В деревне у людей нет масок

"У меня разные отношения с разными местными жителями, но большая часть из них мне благодарна, потому что я сохраняю то, что для них является символом. Поэтому, наверное, люди со мной более открыты, чем если бы я просто приехал и стал как-то вмешиваться в их жизнь. Может быть, мне прощают чуть больше, чем они прощали бы другим людям. По большей части, люди, с которыми я встречаюсь в глубинке, более честные, более открытые, они, может быть, чуть проще и наивнее, чем горожане, но с ними намного проще и приятнее общаться. Для меня очень важная составляющая всего этого деревенского опыта – общение с людьми. Да, бывают неприятные моменты, но неприятные моменты бывают везде, что в Москве, что за границей, что в деревне. В городе у любого человека – миллион масок, я не исключение, а в деревне у людей нет масок, потому что все равно не спрячешься".

Песты ели – хвощ

"Что ели в сорок шестом? Да лучше не вспоминать. Всё ели, что жевать можно было. Весны ждали. Пришла весна – копали картошку гнилую с поля. Потом щавель ели, крапиву, липу – свежий лист. Из липы пироги пекли, получались как белые булки. Липовый лист сушили и толкли. Хлеб липовый безвкусный конечно. Но жевать можно было. Песты ели – хвощ. Песты вещь была хорошая. Было бы молоко или яйца, да с пестами, так замечательно. Делаешь с ними заливное, как из яблок – яблочницу. Но молоко и яйца у нас отбирали".

В ответ на вопрос "заметили ли в деревне кризис последних лет, а до того процветание 2000-х годов, а до того перестройку" – Павличенков говорит, что в деревне замечают все, особенно перестройку и девяностые: "Заметили дай боже, потому что в деревне развалилось абсолютно все", и предлагает совершить экскурс в историю двадцатого века с точки зрения северо-западной костромской деревни:

При Сталине люди жили хуже, чем за 50 лет до этого

"К революции начал складываться вполне себе средний класс, который занимался не сельским хозяйством, а "отходом" – поездками на заработки в Питер. Революция, гражданская война, – крестьян обложили жуткими налогами, больше, чем при царе. Потом пришел товарищ Сталин и запретил "отход" как явление кулацкое и противоречащее колхозам. Тогда все толковые местные жители старались остаться в Ленинграде. Им устроили новое крепостное право, отняли паспорта. При Сталине люди в этой местности жили хуже, чем за 50 лет до этого. В войну была жуткая нищета, после был голод 1946 года, мужиков в деревне нет, одни женщины, их обложили непомерным продовольственным налогом. Не как голодомор, массово не умирали, но был голод и высокая детская смертность".

Гагарин уже летал в космос, а люди сидели при керосинках

"Хрущева в городах заметили по ХХ съезду, а в деревне – по безумной дури с сельским хозяйством. Сталин не отменял приусадебное хозяйство, а Хрущев начал бороться со "своими" коровами, курами, покосами. При Хрущеве гонения на церковь "на местности" были сильнее, чем сталинские. Большая часть церквей закрылась в Костромской области при Хрущеве. Хрущев, с точки зрения местных жителей, не лучше Сталина. При этом никаких достижений цивилизации в деревне при Хрущеве не появлялось. Гагарин уже летал в космос, а люди в Костромской области сидели при керосинках, потому что электричество в деревню провели в 1967 году, уже при Брежневе".

"Брежнева в деревне заметили и полюбили. Сначала появились достижения цивилизации, электричество и прочее. Брежнев – это, конечно, золотой человек, залил нечерноземье огромными деньгами. Программа мелиорации, десятки миллиардов долларов по всей стране закопали. Грубо говоря, им оплачивали все, они могли в принципе ничего не делать. Это был принцип при Брежневе: можешь ничего не делать, все равно будешь получать какие-то деньги".

В 1990 году стадо умерло за одну зиму

"При Горбачеве все развалилось, абсолютно все, причем диким, невероятным образом. Рядом с нами контора совхоза. При раннем Горбачеве у этого совхоза было 300 голов скота, техника, трактора, клуб с паровым отоплением, бригады из Чечни строили новую ферму, мост, дорогу провели в 1986 году. И потом в 1990 году все в один день закрылось, стадо умерло за одну зиму. В 1992 году приехали какие-то люди, вытащили все из клуба, паровое отопление сдали на металлолом. В этом месте жили человек 200 или 300, сейчас не живет никто, один инвалид, и почти все, что было построено при Брежневе, разломали за несколько лет до руин, до фундамента. В Чухломским районом, которым я занимаюсь, когда-то жило 50 тысяч человек, при Брежневе – примерно 20 тысяч, сейчас – 10 тысяч. Населения для нормальной экономики уже недостаточно".

Ельцина ненавидят как Горбачева, неизвестно, кого больше

"При Брежневе мужики пили – больше пьянства, чем при Брежневе, не было. Пили по большей части от советской депрессии, от того, что, если ты пьешь, о тебе государство все равно заботится. При Горбачеве государство перестало заботиться об этих людях вообще, и началась череда страшных невероятных смертей, все эти алкоголики замерзали, умирали с голода, горели, тонули. Хронические алкоголики фактически не пережили девяностые, умерли ужасными смертями. Это продолжалось во время Ельцина, которого ненавидят так же, как Горбачева, неизвестно, кого больше".

"В нулевые годы появилась какая-то стабильность, стали появляться какие-то деньги, хоть и невероятно мало. Разница между бюджетом Москвы на одного москвича и бюджетом сельсовета в Костромской области на одного местного жителя – больше чем в сто раз. Невероятное неравенство. Но какие-то деньги есть, и люди благодарны. Они приблизительно представляют себе, что в стране воруют, они ездят в Москву и видят, что в Москве есть дворцы и шубохранилища у начальства. Начальство всегда было для них неприятными людьми, которые воруют и живут незаслуженно хорошо. Но они видят, что с 2000 года, при Путине, стали жить лучше, и ценят это".

Сами впрягались в плуг, всё женщинами пахали

Всю жизнь он своими яркими статьями боролся за укрепление русского государства, отважно разоблачая продажных чиновников, либеральных демократов и революционеров, предупреждая о нависшей над страной угрозе. Захватившие в России власть большевики ему этого не простили. Меньшикова расстреляли в 1918 году с крайней жестокостью на глазах у его жены и шестерых детей.

Михаил Осипович родился 7 октября 1859 г. в Новоржеве Псковской губернии близ озера Валдай, в семье коллежского регистратора. Окончил уездное училище, после чего поступил в Техническое училище Морского ведомства в Кронштадте. Потом участвовал в нескольких дальних морских походах, писательским плодом которых явилась вышедшая в 1884 году первая книга очерков – «По портам Европы». Как морской офицер, Меньшиков высказал идею соединения кораблей и аэропланов, предсказав тем самым появление авианосцев.

Чувствуя призвание к литературному труду и публицистике, в 1892 году Меньшиков вышел в отставку в чине штабс-капитана. Устроился корреспондентом в газету «Неделя», где вскоре обратил на себя внимание своими талантливыми статьями. Затем стал ведущим публицистом газеты консервативного толка «Новое время», где проработал вплоть до революции.

В этой газете он вел свою знаменитую рубрику «Письма к ближним», которая привлекала внимание всего образованного общества России. Некоторые называли Меньшикова «реакционером и черносотенцем» (а кто-то называет до сих пор). Однако все это – злостная клевета.

В 1911 году в статье «Коленопреклоненная Россия» Меньшиков, разоблачая происки западной закулисы против России, предупреждал:

«Если в Америке собирается огромный фонд с целью наводнения России душегубами и террористами, то нашему правительству об этом стоит подумать. Неужели и нынче государственная наша стража ничего вовремя не заметит (как в 1905 году) и не предупредит беды?».

Никаких мер в этой связи власти тогда не приняли. А если бы приняли? Вряд ли тогда смог бы приехать в Россию в 1917 году с деньгами американского банкира Джекоба Шифа Троцкий-Бронштейн, главный организатор Октябрьского переворота!

Идеолог национальной России

Меньшиков являлся одним из ведущих публицистов консервативного направления, выступая идеологом русского национализма. Он стал инициатором создания Всероссийского Национального Союза (ВНС), для которого разработал программу и устав. В эту организацию, которая имела свою фракцию в Госдуме, вошли умеренно-правые элементы образованного русского общества: профессора, военные в отставке, чиновники, публицисты, священнослужители, известные учёные. Большинство из них были искренними патриотами, что потом доказали многие из них не только своей борьбой против большевиков, но и мученической смертью...

Сам Меньшиков ясно предвидел национальную катастрофу 1917 года и, как истинный публицист, бил в набат, предупреждал, стремился предотвратить её. «Православие, – писал он, ­– нас освободило от древней дикости, самодержавие – от анархии, но возвращение на наших глазах к дикости и анархии доказывает, что необходим новый принцип, спасающий прежние. Это – народность... Только национализм в состоянии вернуть нам потерянное благочестие и могущество».

В статье «Кончина века», написанной в декабре 1900 года, Меньшиков призывал русских людей к сохранению роли державообразующего народа:

«Мы, русские, долго спали, убаюканные своим могуществом и славой, – но вот ударил один гром небесный за другим, и мы проснулись и увидели себя в осаде – и извне, и изнутри… Мы не хотим чужого, но наша – Русская – земля должна быть нашей».

Возможность избежать революции Меньшиков видел в усилении государственной власти, в последовательной и твёрдой национальной политике. Михаил Осипович был убеждён в том, что народ в совете с монархом должен управлять чиновниками, а не они им. Со страстью публициста он показывал смертельную опасность бюрократизма для России: «Наша бюрократия... свела историческую силу нации на нет».

Необходимость коренных перемен

Близкие отношения Меньшиков поддерживал с великими русскими писателями того времени. Горький признавался в одном из писем, что любит Меньшикова, потому что он его «враг по сердцу», а враги «лучше говорят правду». Со своей стороны Меньшиков называл «Песнь о соколе» Горького «злой моралью», потому что, по его словам спасает мир не «безумство храбрых», несущих восстание, а «мудрость кротких», вроде чеховской Липы («В овраге»).

Известно 48 писем к нему Чехова, который относился к нему с неизменным уважением. Меньшиков бывал в Ясной у Толстого, но при этом критиковал его в статье «Толстой и власть», где писал, что он опаснее для России, чем все революционеры вместе взятые. Толстой отвечал ему, что во время прочтения этой статьи он испытал «одно из самых желательных и дорогих мне чувств – не просто доброжелательства, а прямо любви к вам...».

Меньшиков был убеждён, что России нужны коренные перемены во всех без исключения областях жизни, только в этом было спасение страны, но иллюзий он не испытывал. «Людей нет – вот на чём Россия гибнет!» – восклицал в отчаянии Михаил Осипович.

До конца своих дней давал беспощадные оценки самодовольному чиновничеству и либеральной интеллигенции: «В сущности, всё красивое своё и великое вы давно пропили (внизу) и прожрали (наверху). Размотали церковь, аристократию, интеллигенцию».

Меньшиков считал, что каждая нация должна настойчиво бороться за свою национальную идентичность. «Когда речь зайдет, – писал он, – о нарушении прав еврея, финна, поляка, армянина, подымается негодующий вопль: все кричат об уважении к такой святыне, как национальность. Но лишь только русские обмолвятся о своей народности, о своих национальных ценностях: подымаются возмущенные крики - человеконенавистничество! Нетерпимость! Черносотенное насилие! Грубый произвол!».

Выдающийся русский философ Игорь Шафаревич писал: «Михаил Осипович Меньшиков – один из небольшого числа проницательных людей, живших в тот период русской истории, который иным казался (и сейчас еще кажется) безоблачным. Но чуткие люди уже тогда, на рубеже XIX и XX веков видели главный корень надвигающихся бед, обрушившихся потом на Россию и переживаемых нами до сих пор (да и не видно, когда еще придет им конец). Этот основной порок общества, несущий в себе опасность будущих глубоких потрясений, Меньшиков усматривал в ослаблении национального сознания русского народа...».

Портрет современного либерала

Еще много лет назад Меньшиков энергично разоблачал тех в России, кто, как и сегодня, поносил ее, уповая на «демократический и цивилизованный» Запад. «Мы, – писал Меньшиков, – глаз не сводим с Запада, мы им заворожены, нам хочется жить именно так и ничуть не хуже, чем живут "порядочные" люди в Европе. Под страхом самого искреннего, острого страдания, под гнетом чувствуемой неотложности нам нужно обставить себя той же роскошью, какая доступна западному обществу. Мы должны носить то же платье, сидеть на той же мебели, есть те же блюда, пить те же вина, видеть те же зрелища, что видят европейцы. Чтобы удовлетворить свои возросшие потребности, образованный слой предъявляет к русскому народу все большие требования.

Интеллигенция и дворянство не хотят понять, что высокий уровень потребления на Западе связан с эксплуатацией им значительной части остального мира. Как бы русские люди ни работали, они не смогут достичь уровня дохода, который на Западе получают путем перекачки в свою пользу неоплаченных ресурсов и труда других стран…

Образованный слой требует от народа крайнего напряжения, чтобы обеспечить себе европейский уровень потребления, и, когда это не получается, возмущается косностью и отсталостью русского народа».

Не нарисовал ли Меньшиков более ста лет назад со своей невероятной прозорливостью портрет нынешней русофобствующей либеральной «элиты»?

Отвага для честного труда

Ну а разве не к нам сегодня обращены эти слова выдающегося публициста? «Чувство победы и одоления, – писал Меньшиков, – чувство господства на своей земле годилось вовсе не для кровавых только битв. Отвага нужна для всякого честного труда. Все самое дорогое, что есть в борьбе с природой, все блистательное в науке, искусствах, мудрости и вере народной – все движется именно героизмом сердца.

Всякий прогресс, всякое открытие сродни откровению, и всякое совершенство есть победа. Только народ, привыкший к битвам, насыщенный инстинктом торжества над препятствиями, способен на что-нибудь великое. Если нет в народе чувства господства – нет и гения. Падает благородная гордость – и человек становится из повелителя рабом.

Мы в плену у рабских, недостойных, морально ничтожных влияний, и именно отсюда – наша нищета и непостижимая у богатырского народа слабость».

Разве не из-за этой слабости рухнула Россия в 1917 году? Разве не потому развалился в 1991-м могучий Советский Союз? Не та ли опасность грозит нам и сегодня, если мы уступим глобальному натиску на Россию со стороны Запада?

Месть революционеров

Те, кто подрывал основы Российской империи, а потом в феврале 1917 года захватили в ней власть, не забыли и не простили Меньшикову его позиции стойкого государственника и борца за единение русского народа. Публицист был отстранён от работы в «Новом времени». Лишившись дома и сбережений, конфискованных вскоре уже большевиками, зиму 1917–1918 гг. Меньшиков провел на Валдае, где у него была дача.

В те горькие дни он в своем дневнике писал:«27 февр.12.III.1918. Год русской великой революции. Мы еще живы, благодарение Создателю. Но мы ограблены, разорены, лишены работы, изгнаны из своего города и дома, обречены на голодную смерть. А десятки тысяч людей замучены и убиты. А вся Россия сброшена в пропасть еще небывалого в истории позора и бедствия. Что дальше будет и подумать страшно,- т. е. было бы страшно, если бы мозг не был уже досыта и до бесчувствия забит впечатлениями насилия и ужаса».

В сентябре 1918 года Меньшикова арестовали, и уже через пять дней расстреляли. В заметке опубликованной в «Известиях» говорилось: «Чрезвычайным полевым штабом в Валдае расстрелян известный черносотенный публицист Меньшиков. Раскрыт монархический заговор, во главе которого стоял Меньшиков. Издавалась подпольная черносотенная газета, призывающая к свержению советской власти».

В этом сообщении не было ни слова правды. Не было никакого заговора и никакую газету Меньшиков тогда уже не выпускал.

Ему мстили за его прежнюю позицию стойкого русского патриота. В письме жене из тюрьмы, где он просидел шесть дней, Меньшиков писал, что чекисты не скрывали от него, что этот суд есть «акт мести» за его статьи, печатавшиеся до революции.

Казнь выдающегося сына России произошла 20 сентября1918 года на берегу Валдайского озера напротив Иверского монастыря. Его вдова, Мария Васильевна, ставшая вместе с детьми свидетелем расстрела, написала потом в своих воспоминаниях: «Придя под стражей на место казни, муж стал лицом к Иверскому монастырю, ясно видимому с этого места, опустился на колени и стал молиться. Первый залп был дан для устрашения, однако этим выстрелом ранили левую руку мужа около кисти. Пуля вырвала кусок мяса. После этого выстрела муж оглянулся. Последовал новый залп. Стреляли в спину. Муж упал на землю. Сейчас же к нему подскочил Давидсон с револьвером и выстрелил в упор два раза в левый висок. <…> Дети расстрел своего папы видели и в ужасе плакали. <…> Чекист Давидсон, выстрелив в висок, сказал, что делает это с великим удовольствием».

Сегодня могила Меньшикова, чудом сохранившаяся, находится на старом городском кладбище города Валдай (Новгородская область), рядом с церковью Петра и Павла. Только много лет спустя родные добились реабилитации знаменитого писателя. В 1995 году новгородские писатели при поддержке администрации общественности Валдая открыли на усадьбе Меньшикова мраморную мемориальную доску со словами: «Расстрелян за убеждения».

В связи с юбилеем публициста в Санкт-Петербургском государственном морском техническом университете прошли всероссийские Меньшиковские чтения. «В России не было и нет равного Меньшикову публициста», – подчеркнул в своем выступлении председатель Общероссийского движения поддержки флота капитан 1 ранга запаса Михаил Ненашев.

Владимир Малышев

© кадр ntv.ru

Родственники опасаются за жизнь экс-милиционера Дмитрия Павлюченкова, отбывающего срок за соучастие в убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской, и являющегося основным свидетелем по делу о расстреле Пола Хлебникова.

Как рассказал «Росбалту» источник, знакомый с ситуацией, Дмитрий Павлюченков отбывает срок в одной из колоний — в Колпине Рязанской области. «У него были тяжелейшие эпилептические припадка раз в два-три дня, последнее время они стали ежедневными. При падениях Павлюченков получает различные травмы конечностей и головы. В результате он впал в полубессознательное состояние», — рассказал собеседник агентства. На днях Павлюченков в тяжелом состоянии был госпитализирован из колонии в реанимационное отделение одной из специализированных больниц Рязани. «Нехорошо говорить, но у Дмитрия сейчас состояние, как у „овоща“. Он ничего не понимает, никого толком не узнает, не может двигаться без посторонней помощи. К нему приезжала мать и пришла в ужас. Если так и дальше будет продолжаться, то, боюсь, Павлюченков не доживет до конца срока», — отметил источник «Росбалта».

Данную информацию подтвердил и адвокат Павлюченкова Карен Нерсисян: «Я сейчас готовлю ходатайство о полном медицинском обследовании Дмитрия. Человека фактически обрекают на смерть». По словам защитника, у Павлюченкова присутствуют три заболевания, которые есть в перечне заболеваний, не позволяющих содержать человека в местах лишения свободы, но их степени не достаточны для замены наказания по медицинским основаниям. «Эти степени определяются очень субъективно, да и состояние Дмитрия после прежних обследований сильно ухудшилось», — отметил Нерсисян.

В ноябре 2014 года Дмитрий Павлюченков, приговоренный к 11 годам заключения, был этапирован из Москвы по месту отбытия наказания. Однако в пути у него случился очередной эпилептический приступ, его в срочном порядке госпитализировали. Лечение заняло почти два месяца, после чего Павлюченкова, доставили в колонию в Колпине. При этом были предприняты меры для обеспечения его безопасности — в связи с поступавшими угрозами.

Так, в ноябре 2013 года Павлюченков сообщил, что когда его вместе с другими заключенными везли в суд в автозаке, двое неизвестных ему ранее лиц славянской внешности заявили, что он должен «заткнуться по Хлебникову». В противном случае они пригрозили проблемами самому Павлюченкову и членам его семьи. Неизвестные дали понять, что действуют по поручению выходцев из Чечни, на которых он дает показания. По его словам, про «дело Политковской» угрожавшие ничего не говорили.

Произошло это вскоре после того, как бывший сотрудник 4-го отдела Оперативно-поискового управления (ОПУ) ГУВД Москвы Дмитрий Павлюченков дал развернутые показания по «делу Хлебникова». Он рассказал, что в начале лета 2004 года к нему обратился чеченский «авторитет» Лом-Али Гайтукаев (обвиняется в убийстве Политковской) и попросил организовать силами ОПУ наблюдение за Полом Хлебниковым и бывшим вице-премьером Чечни Яном Сергуниным. Результаты работы Павлюченков докладывал тогда еще действующему сотруднику РУБОП Москвы Сергея Хаджикурбанову, который находился под подпиской о невыезде по обвинению в превышении полномочий. Слежку за Хлебниковым и Сергуниным вели те же сотруднику ГУВД Москвы, которые потом участвовали в слежке за Политковской — Олег Шошин, Дмитрий Лебедев, Кирсанов и Голубович.

По словам Павлюченкова, фактически убийства Хлебникова и Сергунина готовились по сценарию, по которому позже устранили Политковскую. Гайтукаев поддерживал связь с «заказчиками» и выделял деньги, слежку вели подчиненные Павлюченкова, а Хаджикурбанов координировал работу всех лиц, имевших отношение к преступлениям. Правда, услуги сотрудников ОПУ в 2004 году требовались недолго. Через десять дней Гайтукаев попросил у Павлюченкова снять наблюдение с Хлебникова и Сергунина, сообщив, что дальше этим будут заниматься другие люди (по версии следствия, это были братья Дукузовы и их знакомые). Причем «авторитет» так и не расплатился с милиционерами за их услуги.

СК даже вывозил бывших сотрудников ОПУ к дому, в котором проживал Хлебников, там они на месте показывали, где располагалась машина наблюдения, как следовали за «объектом» и т. д. Выяснилось, что вместе с сотрудниками ОПУ в слежке принимал участие и экс-сотрудник РУБОП Москвы Сергей Хаджикурбанов, которого СК считает одним из организаторов убийства Политковской.

Пол Хлебников был расстрелян вечером 9 июля 2004 года на выходе из редакции на улице Докукина в районе станции метро «Ботанический сад». Следователи считают, что непосредственными исполнителем убийства являлись Казбек Дукузов.

По версии СК, ранее этот киллер расправился и с бывшим вице-премьером Чечни Яном Сергуниным. Он был убит 25 июня 2004 году у ресторана «Восточный дворик» на улице Покровка в Москве.

По оперативным данным, Казбек Дукузов сейчас находится на территории Чечни. Недавно в колонии по «делу Хлебникова» был допрошен Сергей Хаджикурбанов.

Подполковник милиции в отставке, подозреваемый в организации убийства Анны Политковской

Подполковник милиции в отставке, бывший начальник 4 отдела Оперативно-поискового управления (ОПУ) ГУВД города Москвы. В 2007-2009 годах являлся главным свидетелем обвинения по делу об убийстве Анны Политковской, в 2011 году был задержан по подозрению в организации этого преступления, в 2012 году был переведен под домашний арест.

Дмитрий Юрьевич Павлюченков (встречалось также ошибочное написание - Павлюченко ) родился 21 сентября 1968 года в подмосковных Люберцах , . Подробности биографии Павлюченкова в прессе не публиковались. Было известно, что он был подполковником (по другим данным - полковником ) милиции, занимал пост начальника 4 отдела Оперативно-поискового управления (ОПУ) ГУВД города Москвы (по другим данным - одного из отделов 5 Управления ОПУ или 4 отдела Управления оперативно-технической информации ГУВД ) , , , . В отставку вышел не ранее лета 2007 года , , .

Впервые имя Павлюченкова стало известно широкой публике в декабре 2008 года, когда он был представлен как основной свидетель обвинения по делу об убийстве известной журналистки Анны Политковской , совершенном 7 октября 2006 года , . На основании показаний, которые Павлюченков дал летом 2007 года , , следствие определилось со списком подозреваемых в убийстве Политковской: исполнителем преступления назывался чеченец Рустам Махмудов, а организаторами - его братья Джабраил и Ибрагим. Процесс по делу об убийстве Политковской начался в ноябре 2008 года в открытом режиме в Московском окружном военном суде , . Рустам Махмудов от следствия скрылся, на скамье подсудимых оказались его братья, а также бывший оперуполномоченный управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП) Сергей Хаджикурбанов и бывший сотрудник ФСБ Павел Рягузов . В тот период сообщалось, что Павлюченков по просьбе Хаджикурбанова, с которым был знаком с 2003 года, организовал слежку за Политковской и прослушивание ее телефона. Однако обвинений в отношении него не выдвигалось: отмечалось, что Павлюченков, которому была предоставлена охрана как участнику программы по защите свидетелей, "активно сотрудничает со следствием и дает обличительные показания в отношении других людей". 18 февраля 2009 года все обвиняемые по делу об убийстве Политковской были оправданы присяжными. В том же месяце оправдательный приговор был утвержден Московским окружным военным судом , , , , , , , .

Между тем еще до вынесения вердикта по "делу Политковской", в декабре 2008 года, стало известно, что против Хаджикурбанова готовилось возбуждение нового уголовного дела - на этот раз о вымогательстве денег у Павлюченкова, чья фамилия до этого была засекречена, причем в первых сообщениях прессы он фигурировал как "предприниматель" , , . Сообщалось, что ранее, в 2004 году, Хаджикурбанов был приговорен к 4 годам лишения свободы за превышение служебных полномочий , , , . По сведениям СМИ, во время пребывания Хаджикурбанова в колонии Павлюченков получил от экс-главы Ачхой-Мартановского района Шамиля Бураева 25 тысяч долларов, собранных для помощи семье Хаджикурбанова, однако присвоил их себе. Подчеркивалось, что в этой связи он мог быть заинтересован в вынесении Хаджикурбанову обвинительного приговора по делу об убийстве Политковской , , , . После условно-досрочного освобождения (по некоторым данным, Хаджикурбанов "сидел только по документам", а на самом деле "снимал частный дом в поселке Октябрьский, ездил в Москву и у себя принимал гостей" ) бывший милиционер потребовал у Павлюченкова вернуть ему деньги с процентами (в прессе называлась сумма от 50 до 350 тысяч долларов , , ), и когда тот отказался, пригрозил убить всю его семью. Впоследствии Павлюченков отдал эти деньги бывшему милиционеру, а тот, в свою очередь, передал их Бураеву .

Дело в отношении Хаджикурбанова о вымогательстве денег у Павлюченкова было заведено в апреле 2009 года, тогда же ему предъявлено было обвинение , . По мнению Хаджикурбанова, возбуждение нового уголовного дела стало местью следствия за вынесенный в феврале оправдательный приговор по делу об убийстве Политковской . В сентябре того же года Верховный суд РФ отменил оправдательный приговор в отношении обвиняемых по "делу Политковской" и вернул его для дальнейшего расследования в Следственный комитет при прокуратуре РФ. В том же месяце в Таганском райсуде Москвы начался процесс по делу Хаджикурбанова о вымогательстве. Вместе с ним на скамье подсудимых оказался Червоня Оглы (Червоне Оглы ; по некоторым сведениям - дальний родственник Павлюченкова ), которому было предъявлено обвинение в посредничестве при передаче денег. Ходатайство Хаджикурбанова об объединении этого дела с "делом Политковской" судом удовлетворено не было . 15 февраля 2010 года суд вынес решение: оба фигуранта дела о вымогательстве были признаны виновными, Хаджикурбанов был осужден на восемь лет колонии строгого режима, а Червоня Оглы - на семь лет колонии строго режима .

В 2009 году Павлюченков выступил свидетелем еще в одном деле - об убийстве и незаконных сделках с недвижимостью в Люберецком районе Подмосковья. В нем был замешан другой сотрудник ОПУ ГУВД Москвы Олег Шошин, которого также допрашивали и по делу об убийстве Политковской , . Кроме того, в том же 2009 году упоминалось, что Павлюченков сначала был подозреваемым, а затем также стал свидетелем по делу о неудавшемся покушении на украинского бизнесмена Геннадия Корбана в Днепропетровске весной 2006 года (исполнителем преступления был признан Арсанали Джамбураев, организатором - Лом-Али Гайтукаев ) , , , .

31 мая 2011 года в Чечне был задержан Рустам Махмудов, предполагаемый исполнитель убийства Политковской, но, как писали в прессе, он отказался от сотрудничества со следствием , , . 22 августа 2011 года Павлюченков был задержан как подозреваемый в организации этого преступления. По данным Следственного комитета РФ, Павлюченков за денежное вознаграждение (предположительно, это могли быть деньги, которые у него "вымогал" Хаджикурбанов ) организовал преступную группу, в которую вошли братья Махмудовы и другие лица. Он поручил своим подчиненным слежку за Политковской и передал оружие киллеру , , , , . Также 24 августа СК РФ сообщил о том, что установлен заказчик убийства журналистки, однако его имя не называлось , , .

26 августа 2011 года, через три дня после задержания Павлюченкова, Басманный суд Москвы выдал санкцию на его арест , . Следствие предъявило ему обвинение по части 2 статьи 105 УК РФ (убийство лица в связи с осуществлением им служебной деятельности, организованной группой по найму). По последней на тот момент версии СК РФ, заказ на убийство Политковской получил Гайтукаев, и именно он сформировал преступную группу, в составе которой был Павлюченков , .

31 мая 2012 года Павлюченков был переведен под домашний арест в связи с ухудшением состояния здоровья. Адвокаты утверждали, что у их подзащитного вторая группа инвалидности, он страдал от эпилептических припадков и, кроме того, у него был диагностирован гипертонический криз , . В июле того же года Павлюченкову было предъявлено обвинение в окончательной редакции .

Павлюченков женат, его супруга, Зубкова О.В. , назвалась в прессе сотрудницей ФСБ . Сообщалось, что вскоре после убийства Политковской на Павлюченкова и его жену было совершено нападение: милиционер тогда попал в реанимацию, а Зубкова получила ранения. В прессе это нападение связывали с делом Корбана .

Использованные материалы

Владимир Полетаев . Экс-милиционера обвинили в убийстве Политковской. - Российская газета (rg.ru) , 16.07.2012

Павлюченков переведен под домашний арест. - Интерфакс , 31.05.2012

Дело Политковской: Павлюченков переведен домой из СИЗО. - Русская служба BBC , 31.05.2012

Владимир Шишлин . Дело Политковской: от Павлюченкова к Гайтукаеву. - Интерфакс , 02.09.2011

Павлюченкову предъявлено обвинение в убийстве Политковской. - РИА Новости , 02.09.2011

Иван Пирогов . Подполковник Дмитрий Павлюченков арестован. - Коммерсантъ-Online , 26.08.2011

Суд арестовал Павлюченкова по делу об убийстве Политковской. - РИА Новости , 26.08.2011

Елена Шмарева . Убийство Политковской организовал свидетель. - Газета.Ru , 24.08.2011

По подозрению в организации убийства журналистки Анны Политковской задержан бывший подполковник милиции. - Официальный сайт Следственного комитета Российской Федерации (sledcom.ru) , 24.08.2011

Андрей Артемов . Свидетель стал обвиняемым. Установлены организатор и заказчик убийства Политковской. - Аргументы и факты , 24.08.2011

"Дело Политковской": следствие вышло на "заказчика"? - ИА Росбалт , 24.08.2011

Задержан подозреваемый в убийстве Анны Политковской. - Новая газета , 23.08.2011

Павлюченков задержан на допросе по делу Политковской - главред "Новой". - РИА Новости , 23.08.2011

Андрей Павличенков, финансист из Москвы восстановил уникальный терем в Чухломе Костромской области, развивает краевой туризм.

«Впервые этот заброшенный и полуразрушенный терем я увидел несколько лет назад в лесу в бывшей деревне Асташово Чухломского района Костромской области. Потом стал интересоваться его историей, выяснилось, что этот лесной терем - уникальный памятник деревянного зодчества русской архитектуры XIX века. Это оказалась одна из четырех дошедших до нас построек Ивана Петровича Ропета, замечательного архитектора, одного из создателей «псевдорусского стиля». Ропет окончил Императорскую Академию художеств в один год с Ильей Репиным. В архитектуре он продвигал идеи экзотичности отечественной культуры, несходства между Россией и Европой. Этот «псевдорусский стиль» произвел фурор среди иностранцев, восхищавшихся павильонами Ропета на международной выставке в Париже. И такое произведение архитектурного искусства медленно приходило в упадок в вымершей деревне!

Об истории

У терема очень интересная история. Его строителем был уроженец этой деревни Мартьян Сазонов, он родился крепостным. Он был столяром, затем владельцем мастерской в Санкт-Петербурге. После смерти жены он вернулся в свою деревню и женился на дочке дьячка. Она была младше его на 30 лет. Говорят, что терем был задуман архитектором Ропетом как охотничий домик для императора. Мартьян Сазонов, выбирая проект дома для своей молодой жены, конечно же, не мог не знать об этом. Так бывшему крепостному удалось построить уникальный царский терем для своей семьи. С революцией начался упадок терема. После конфискации в него размещались колхоз, клуб, кинобудка, почта, касса, библиотека и даже фельдшерский пункт. Затем, в 1970-е годы здание и сама деревня были заброшены.

О восстановлении

Меня сразу же поразила его красота и величие. Мы с друзьями обследовали различные заброшенные уголки в близлежащих областях. Там было очень много красивых объектов. Сначала мы просто фотографировались, выкладывали в интернете красивые фото из русской глубинки. Но чем больше я видел царящее там запустение, тем сильнее мне хотелось вдохнуть новую жизнь в эти прекрасные места. Идейным вдохновителем восстановления терема стал Вася Киреев, с него все началось. Если бы не он, ничего бы не было. И мы с энтузиазмом принялись за восстановление уникального сооружения.

О помощи

Мы обратились в администрацию области с просьбой оказать содействие в этом кропотливом и недешевом деле. Но нам сказали, что денег нет, предложили подождать. И два года мы с волонтерами своими собственными силами пытались заниматься реставрацией терема. Правительство области несколько раз посылало нам на подмогу студенческие волонтерские отряды по 15 человек в каждом. Ребята помогали вывозить мусор, которого там было несколько десятков тонн. Но когда я понял, что денег так никогда и не будет у области, предложил выкупить терем у местной администрации. Они пошли навстречу, и дальше уже все работы я финансировал самостоятельно.

О местных

Местные встретила нас сначала настороженно. Если бы мы сказали им, что собираемся увезти этот терем из деревни, нас бы приняли в штыки. А у меня не было такого намерения даже. Там такие замечательные места. Потрясающая природа. Мне очень хотелось восстановить этот забытый людьми объект. Сейчас у нас прекрасные отношения, некоторые жители работают с нами вместе.

О реставрации

В работе нам помогал замечательный реставратор Александр Попов. Реставрировать деревянные здания очень сложно. Намного сложнее, чем каменные. Терем был разобран, затем собран обратно с заменой сгнивших бревен. У нас 60 процентов старого, восстановленного дерева, 40 - нового. Изготовлены были также на заказ несколько тысяч деталей резьбы на замену утраченным. Восстановление некоторых элементов декора потребовало исследования старых фотографий, чертежей. Это была по-настоящему ювелирная работа. Но она стоила того! Сейчас наш терем стал главной достопримечательностью района. Мы планируем открыть в нем музей и гостиницу. Я полностью восстановил инфраструктуру местности: сделал дорогу, провел свет, воду, почистил местные пруды. По мере возможности оказываю помощь сельскому совету. Создаю рабочие места. В теплое время года к нам приезжают сезонные рабочие. Еще мы проводим экскурсии по терему и окрестностям. Сейчас обучаем экскурсовода из местных жителей, чтобы он мог проводить экскурсии для туристов. Регулярно проводим фестиваль джиперов «Полная Чухлома». Вы не поверите, у нас сейчас даже пробки бывают!

О планах

В планах у меня открыть музей, гостиницу, сделать это место привлекательным туристическим магнитом. Я нашел человека, который будет заниматься позиционированием нашего места за границей. У нас уже много иностранцев из разных стран побывало. И это несмотря на активную антироссийскую пропаганду. Мы пытаемся в сознании у иностранцев сломать те стереотипы, которые им навязываются. Мне бы очень хотелось, чтобы в российской глубинке вновь бурлила жизнь, как много лет назад. Чтобы не было брошенных и забытых уникальных объектов зодчества. Чтобы люди с гордостью жили на своей земле.

О себе

Я финансист, вырос в Москве, окончил одну из лучших московских математических школ. Образование получил в США и Великобритании. Долгое время работал в России в западном инвестиционном фонде. Из увлечений - туризм и альпинизм. У меня всю жизнь отец занимался этим, и мне передалась его страсть. Я много ездил по стране, бывал в провинции, видел своими глазами, что у нас вымирают деревни, половина нашей страны в регионах буквально в руинах, все то наследие, что осталось от Российской империи, пришло в упадок. Бабушка у меня из сибирской деревни, ее деревня попала в зону затопления Илимской ГЭС, затопили населенный пункт в 70-х, когда гидроэлектростанцию строили. У многих людей в нашей стране есть деревня, куда они могут приехать, а у меня такого места нет. Остальные мои дедушки и бабушки - городские жители, а единственная моя бабушка, которая всегда про свою деревню рассказывала, меня отвезти туда не могла. Поэтому у меня с детства была такая мечта о деревне, куда я мог бы приезжать, как к себе домой. И мне удалось ее реализовать!»